- Расскажите о себе, о вашей компании?
- О себе сложно много рассказывать. В принципе, я работаю с развивающимися рынками уже где-то 15 лет. До того, как я переехал работать в Кыргызстан, жил в Нью-Йорке, хотя работал в разных регионах. И где-то полтора года назад нам пришла идея создать первый профессиональный инвестиционный банк, который имел бы присутствие за пределами Центральной Азии, Кыргызстана, Нью-Йорка, Лондона. А основан он именно в Кыргызстане. Как бы сейчас эта наша основная, скажем так, страна, в которой мы имеем свою деятельность, т.е это кыргызская компания. Цель компании - эта привлечение инвестиции в страну и профессиональное управление активами, инвестициями.
- Был ли у Вас до этого времени опыт сотрудничества с кыргызскими компаниями?
- Да, я на самом деле в Кыргызстане бывал достаточно часто и до того, как сюда переехал. Я инвестировал до этого. У меня здесь много хороших теплых отношений сложилось, и я увидел, что они не закрыты, и поэтому принял решение о создании здесь «МЖН групп». Считаю, что время уже показало, что это было очень правильное решение. Здесь действительно есть очень много работы, что мы можем ее выполнять с пользой для страны, и для себя.
- Не могли бы немножко рассказать о себе, кто Вы, где вы учились, гражданин какой страны?
- Я являюсь гражданином США, хотя родился в России, в Москве. Первую половину своей жизни прожил там , и часто возвращаюсь в Россию. Домом (Россия, прим. ред) не является давно, все равно считаю ее где-то своим домом. Образование я получил тоже в США. Это финансовое образование в Берклинском университете в Калифорнии. После того, как я закончил университет я проработал некоторое время в Африке, в Джибути. Тоже занимался там банковским делом. После этого переехал в Нью-Йорк, где я жил 7-8 лет, перед тем, как переехал в Кыргызстан. В Нью-Йорке у меня ряд бизнесов, ряд проектов. Самый основной называется «Вираж консалтинг». После этого проекта мы поняли, что инвестбанковская деятельность является очень интересной, можно сказать, стратегически важной. Хотя эта была консалтинговая компания, к нам постоянно приходили и обращались именно с инвестбанковскими проектами. Мы точно также поняли, что очень важно, для меня лично важно было найти какую-то географическую зону, в которой можно было сфокусироваться. Потому что, мы постоянно в самолете, и летать нужно в Азию, Африку или Штаты, Европу и.т.д. Это достаточно тяжело. И поэтому, это была одно из причин, почему я решил переехать сюда.
- Вы начали свой бизнес в Центральной Азии, в Кыргызстане. Почему вы выбрали именно Кыргызстан. Мы знаем, что многие инвесторы боятся вкладывать в Кыргызстан после «тюльпановой революции», считают его нестабильным?
- Есть несколько причин для этого. Первую я уже обозначил: то, что у меня уже был успешный опыт инвестиционной работы с этой страной. И что подтверждается в последнее время: усилиями правительства и сообщества здесь на самом деле создана очень благоприятная среда для инвесторов. Мы знаем, что по рейтингу бизнеса страна растет очень быстро в последние два года. Сейчас она стала, по-моему, вторым самым успешным реформатором. Попала в десятку. Страна является членом ВТО, членом Вашингтонской конвенции по защите инвесторов, здесь достаточно быстро происходят реформы, иностранные инвесторы сюда приходят, достаточно успешно осуществляется проект в разных совершенно сферах бизнеса. Проанализировав все это, мы поняли: на самом деле для делового мира не хватает достаточно четкой информации о стране. Мы, будучи здесь, сможем сыграть роль некоторого канала, который эту информацию может преподнести на языке, который понятен профессиональным инвесторам. Потому что, мы сами прошли через все это, и понимаем, что они хотят знать, что они хотят услышать, во первых.
Во вторых, достаточно было уникально, что именно эта ниша здесь пустовала. Даже если говорить о соседних странах - в Казахстане работает огромное количество инвестиционных банков, в Узбекистане их несколько. Я не сравниваю, я просто говорю. В России, понятно, их куча. Здесь нет ни одного, до нас не было. На самом деле, ниша для создания такого большого бизнеса открывается не так часто. Я ее увидел и решил, что это риск, который оправдан.
- Я думаю, вам также известно, что многие СМИ, в том числе российские писали, что Вы начали бизнес в Кыргызстане из-за того, что у вас хорошие связи с президентской семьей и его сыном Максимом Бакиевым. Насколько это правда?
- Я читал, естественно, все то, что пишут. На самом деле эта абсолютная ложь. Этот бизнес, во первых, чтобы поставить точки над «и», этот бизнес принадлежит на 100% мне. Я принимал все коммерческие риски на себя, капитализировал сам. Да, мы развиваемся, мы растем, но, собственно, мы даже на сегодняшний день не знаем, будет ли наш бизнес супердоходным, суперприбыльным.
- Вы чувствуете, что есть риски?
- Да, в любом новом бизнесе, где бы вы его ни начинали, в Штатах, в России, в Африке, абсолютно не имеет значение география, всегда существует риск. Именно потому, что нас никто сюда не звал, никто не приглашал. Это была моя инициатива и идея. Когда я обсуждал ее со своими друзьями, мне сказали, хорошо, ты это сделаешь, но может оказаться, что ты окажешься никому не нужен, или посчитают, что ты конкурируешь с государством или еще что-то. Я привык как бизнесмен оценивать риски и те риски, которые считаю разумными, принимать. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, я считаю, то, что пишут, не знаю, может быть, это зависть нашему быстрому успеху, может быть, заказные какие то вещи. Честно говоря, я не думаю об этом очень много, но могу совершенно точно сказать, мы работаем абсолютно без какой либо помощи президентской семьи или правительства и.т.
- В чем заключается ваш успех. У вас сильная команда, или идея?
- Ключ нашего успеха в нескольких вещах. Во первых, у нас действительно сильная команда. У нас работают люди, подобранные на 70-80% из граждан, которые родились и живут в этой стране, т.е это граждане Кыргызстана. Я реально считаю, что мы подобрали самую лучшую аналитическую финансовую команду, которая работает на сегодняшний день в стране.
Во-вторых, мы в отличие от наших конкурентов, единственная компания, у которой есть международная платформа. Т.е., мы имеем возможность, видение, как привлекать инвестиции извне, у нас свои офисы в Нью-Йорке, в Лондоне. Будем открывать в Москве, партнерские отношения в очень многих странах. Что так же важно, это то, что мы, так же понимая международные финансовые рынки, можем предложить нашим клиентам доступ на любой финансовый рынок в мире, в т.ч. развитые - Азия, Европа, США. Этого здесь не было. Мы первые, кто пришли и все это предложили, и реально рассказали, показали. Если говорить об управлении активами. Что такое современные принципы в прозрачности в корпоративном управлении, как это на практике может помочь бизнесу? Привлечение финансирования может быть более успешным с точки зрения просто управления своим бизнесом. Поэтому мы некоторая свежая струя на рынке, мы принесли такого , чего не было. Люди видят, что у нас очень сильная команда. И поэтому я считаю, что со всеми этими составляющими успех достаточно закономерен. Если бы начали продавать на рынке новые машины, например, никто бы не задавал вопрос, почему эта фирма успешная. У нас есть конкурентная преимущество, мы его четко понимаем.
- Вы сейчас упомянули клиентов?
- Да конечно, во-первых, мы этим очень гордимся, мы недавно выиграли тендер Фонда развития Кыргызской Республики как финансовый консультант, как управляющий активами. Мы считаем стратегическим для нас клиентом, потому что планы Фонда развития и наши планы очень схожи, слава богу. Так же мы недавно выиграли тендер Соц.фонда, как управляющая компания из их активов. Кроме этого, мы сотрудничаем с рядом частных предприятий АзияУниверсалБанк, Мегаком, их много.
- Есть ли у Вас клиенты в Средней Азии?
- Ну, как я сказал, наш фокус на данный момент направлен на Кыргызстан. Члены нашей команды до того, как перешли на работу МЖН, естественно, работали и в Казахстане, и в России, и в Штатах. У них есть очень длинный список проектов, в которых они лидировали, участвовали, но МЖН достаточно молодая компания. Мы сфокусировались на Кыргызстане. Но опять же, инвестиционный банк, основное его составляющее, это люди. Поэтому, для нас важно, что делали и чего добились те люди , которые работают на компанию . Сама компания без людей ничего не значит.
- Продолжая предыдущий вопрос, Вы еще являетесь членом совета директоров таких компаний, как аэропорт «Манас», Кыргызтелеком и т.д. Как у это получилось, что они открыли Вам свои двери?
- Я понял. Они на самом деле не открывали двери, они очень нас ждали. Эта была часть нашего мандата по управлению активами нашего Соцфонда, т.е., единственный способ, как мы можем эффективно управлять этими активами. Отступление небольшое сделаю. Опять же в прессе звучали обвинения о том, что, вот, пришли американцы, как меня только не называли, говорили, что я сотрудник Березовского, что собираемся захватить контроль над всеми основными стратегическими предприятиями Кыргызстана, аэропорт «Манас», все электрические станции и.т. Теперь рассказываю реальную ситуацию. Соцфонд владеет минаритарными пакетами акций этих компаний - это 3-4 %. У них, это, как правило, исторически, мы тут не причем. Они имели право по соглашению с этими компаниями (пропущено слово, прим. Ред) одного члена совета директоров из пяти или семи, на все остальные места члены совета директоров назначаются или фондом госимущества, или являются независимыми директорами, неважно. Значит, соответственно, все, что произошло - выиграв этот тендер, мы назначили свого из компании МЖМ, согласовав соц.фондом, вот на это одно место. Теперь давайте еще подумаем, что решает в совете директоров один голос? Абсолютно ничего. На самом деле, к сожалению, мы хотели бы иметь больше контроля, мы хотели бы иметь возможность более эффективно продвигать некоторые инициативы, опять же прозрачность корпоративного управления и.т.д. Но мы этого не можем делать, потому что наш один голос это абсолютное меньшинство в 100% случаях. Но все эти теории о захвате экономики Кыргызстана - это опять же от тех, кто не разбирается, или не хотят разобраться в том, что происходит, делают только обвинение.
- Очень много сплетен вокруг Вас, рассказывают, что вы являетесь главным консультантом этого Фонда развития. А как на самом деле? За свои консультации, сколько получаете, если это не бизнес секрет?
- Нет, это не бизнес секрет. Тут есть два компонента - как мы зарабатываем, кстати, это тоже будет публично доступная информация. Потому что, будут проходить аудиты, Фонд будет публиковать свою финансовую отчетность, как и мы, собственно. Мы получаем как финансовый консультант часовую ставку, которая абсолютно соразмерно с тем, что получают консалтинговые или аудиторские компании, которые работают на рынке Кыргызстана. Это по составляющей финансового консультирования, по составляющей брокерской деятельности. Мы, опять же, получаем достаточно рыночную ставку, как за представление брокерско-дилерских услуг. Это все можно будет сравнить. Потому что, это все будет опубликовано. То есть, фонд опубликует, сколько он заплатил за брокерскую, за консалтинговую, за юридические услуги. Я просто не знаю на сегодня, сколько это будет. Это будет зависеть от их активности на рынке ценных бумаг. Это будет зависеть от того, как часто они будут к нам обращаться. А на самом деле, мы, поскольку считаем фонд развития стратегическим партнером, были готовы работать за более низкую компенсацию.
- Насколько Вы можете содействовать в принятии решения Фондом развития как главный консультант?
-Мы можем рекомендовать.
-То есть, у Вас только рекомендательный голос?
- Рекомендательный. Они к нам обращаются с вопросом - оцените тот или иной проект в т.ч. и с точки зрения финансовых рисков. К примеру, к нам обращается правления Фонда развития: давайте возьмем финансировать Камбар-Ата-2, нас просят выделить 100 млн. долларов, как вам проект Камбар-Ата-2? . Мы ведем свою аналитику, экспертизы, но мы хотели бы, чтобы вы как наш консультант дали нам свою независимую оценку о тех условиях, и того, насколько этот проект безопасен или небезопасен для нас как для инвесторов? После чего мы пишем справку, предоставляем ее в Фонд развития. Дальше Фонд собирает совет директоров, который известно кого в себя включает - начиная от премьер-министра и.т. д. И они принимают решение выделить столько то, или не выделять, под какие условия и.т.д. То есть, мы даем свои консультации, их шансы - один к стам, решение принимается, естественно, правлением совета директоров в первую очередь.
- Много спора вокруг российского кредита в 300 млн. долларов. Одни говорят, почему нужно было его отдавать Фонду, когда они выданы под гарантию правительства? И якобы российская сторона не согласна на такие условия…
- Откуда у вас такое. Я первый раз от вас слышу, что Россию, что-то не устраивает в этой ситуации.
- Об этом пишут в СМИ …
- Мой ответ на это следующий. Взаимоотношения правительства и Фонда развития достаточно четко определены.
а) правительство является 100 процентным акционером Фонда развития.
б) Фонд развития несет стопроцентную ответственность за эти деньги перед правительством, Деньги плюс проценты. Т.е., на самом деле, там есть зеркальная структура обязательств, правительство КР - перед Россией, обязательства Фонда развития перед кыргызским правительством.
Учитывая состав совета директоров Фонда развития, я не вижу конфликта интересов. Потому что, не может быть такого, чтобы премьер-министр, когда он одевает шляпу председателя совета директоров Фонда развития, подпишется под решением, которое противоречит его интересам, его обязанностям как премьер министра страны. Или там, что Алапаев (глава нацбанка КР, прим. ред) подпишется под каким-то решением, которое противоречит интересам Нацбанка, или, что министр финансов поставит под риск те средства, которые он должен будет возвращать России.
- Почему кыргызская сторона вынуждена была создавать такую структуру, когда есть государственные институты, которые могут выполнять эти функции?
- Это мое личное мнение. Возможно, на меня кто-то обидится, но как экономист, наверное, могу говорить глупые вещи. На самом деле, у правительства на сегодняшний день, к сожалению, существует острая нехватка специалистов, которые владеют инструментами, знаниями, навыками, именно эффективного корпоративного управления. В принципе, наверное, это не секрет. Потому что, об этом говорил президент, что нужно привлекать молодые кадры, реструктурировать процессы экономического управления и.т. Но на сегодняшний день этого нет, это, наверное, займет какое то время.
Второе, это то, что уже на сегодняшний день Фонд на самом деле, если подумать, более жестко защищает именно сохранность этих денег, чем смогло бы сделать это правительство. Давайте сравним, как финансировало правительство Камбар-Ату и, как сейчас это делает Фонд. Правительство отдало эти деньги в электрические станции просто так, я даже не знаю, как ссуду, как грант, как бюджетное средство и все. Т.е., будет Камбар-Ата-2 работать эффективно, как будут потрачены эти деньги? Ну, есть какие то контролирующие органы, которые, наверное, за этим следят. А Фонд развития настоял на том, чтобы был изменен закон, чтобы эти деньги были выданы как кредитное средство, которые ложатся на баланс именно предприятия, которое называется АО Камбар-Ата-2, и их активы стоят в залоге. В случае, если не смогут расплатиться с этим кредитом, то, по крайней мере, как бы эти активы окажутся в прямом вложении, в распоряжении Фонда развития, который может потом попытаться рефинансировать этот кредит, или продать акции, продать какую то часть, привлечь финансирование через выпуск облигации. Т.е., он уже может каким то образом рефинансировать эти деньги. Но он будет нести полную 100% ответственность и они несут солидарную ответственность за то, чтобы эти деньги вернулись.
- Допускаете ли Вы вероятность того, что Фонд развития в чем-то может просчитаться по Камбар-Ате, не выполнить свою часть обязательств, и «завалить» проект? Вы не просчитывали такой риск?
- Никто от этого не застрахован. Я постараюсь ответить, но вопрос не очень корректный. Я, честно говоря, не вижу никаких специальных решений или рецептов, которые можно предписать Фонду развития, которые точно так же нельзя было бы предписать государству, если государство управляло бы этими деньгами. Мы можем смотреть на два фактора. Первый фактор - это управление рисками. У Фонда развития существует четкая стратегия управления рисками, которая будет корректироваться, дополняться и т.д. Является ли она 100% гарантией, что ничего не произойдет, я вам такой гарантии дать не могу. Ну, Господи, этих гарантий точно так же не было бы, если эти деньги остались бы в управлении государства. Это, пожалуй, единственная нормальная практика управления рисками. Их можно пытаться предусматривать и минимизировать.
- О себе сложно много рассказывать. В принципе, я работаю с развивающимися рынками уже где-то 15 лет. До того, как я переехал работать в Кыргызстан, жил в Нью-Йорке, хотя работал в разных регионах. И где-то полтора года назад нам пришла идея создать первый профессиональный инвестиционный банк, который имел бы присутствие за пределами Центральной Азии, Кыргызстана, Нью-Йорка, Лондона. А основан он именно в Кыргызстане. Как бы сейчас эта наша основная, скажем так, страна, в которой мы имеем свою деятельность, т.е это кыргызская компания. Цель компании - эта привлечение инвестиции в страну и профессиональное управление активами, инвестициями.
- Был ли у Вас до этого времени опыт сотрудничества с кыргызскими компаниями?
- Да, я на самом деле в Кыргызстане бывал достаточно часто и до того, как сюда переехал. Я инвестировал до этого. У меня здесь много хороших теплых отношений сложилось, и я увидел, что они не закрыты, и поэтому принял решение о создании здесь «МЖН групп». Считаю, что время уже показало, что это было очень правильное решение. Здесь действительно есть очень много работы, что мы можем ее выполнять с пользой для страны, и для себя.
- Не могли бы немножко рассказать о себе, кто Вы, где вы учились, гражданин какой страны?
- Я являюсь гражданином США, хотя родился в России, в Москве. Первую половину своей жизни прожил там , и часто возвращаюсь в Россию. Домом (Россия, прим. ред) не является давно, все равно считаю ее где-то своим домом. Образование я получил тоже в США. Это финансовое образование в Берклинском университете в Калифорнии. После того, как я закончил университет я проработал некоторое время в Африке, в Джибути. Тоже занимался там банковским делом. После этого переехал в Нью-Йорк, где я жил 7-8 лет, перед тем, как переехал в Кыргызстан. В Нью-Йорке у меня ряд бизнесов, ряд проектов. Самый основной называется «Вираж консалтинг». После этого проекта мы поняли, что инвестбанковская деятельность является очень интересной, можно сказать, стратегически важной. Хотя эта была консалтинговая компания, к нам постоянно приходили и обращались именно с инвестбанковскими проектами. Мы точно также поняли, что очень важно, для меня лично важно было найти какую-то географическую зону, в которой можно было сфокусироваться. Потому что, мы постоянно в самолете, и летать нужно в Азию, Африку или Штаты, Европу и.т.д. Это достаточно тяжело. И поэтому, это была одно из причин, почему я решил переехать сюда.
- Вы начали свой бизнес в Центральной Азии, в Кыргызстане. Почему вы выбрали именно Кыргызстан. Мы знаем, что многие инвесторы боятся вкладывать в Кыргызстан после «тюльпановой революции», считают его нестабильным?
- Есть несколько причин для этого. Первую я уже обозначил: то, что у меня уже был успешный опыт инвестиционной работы с этой страной. И что подтверждается в последнее время: усилиями правительства и сообщества здесь на самом деле создана очень благоприятная среда для инвесторов. Мы знаем, что по рейтингу бизнеса страна растет очень быстро в последние два года. Сейчас она стала, по-моему, вторым самым успешным реформатором. Попала в десятку. Страна является членом ВТО, членом Вашингтонской конвенции по защите инвесторов, здесь достаточно быстро происходят реформы, иностранные инвесторы сюда приходят, достаточно успешно осуществляется проект в разных совершенно сферах бизнеса. Проанализировав все это, мы поняли: на самом деле для делового мира не хватает достаточно четкой информации о стране. Мы, будучи здесь, сможем сыграть роль некоторого канала, который эту информацию может преподнести на языке, который понятен профессиональным инвесторам. Потому что, мы сами прошли через все это, и понимаем, что они хотят знать, что они хотят услышать, во первых.
Во вторых, достаточно было уникально, что именно эта ниша здесь пустовала. Даже если говорить о соседних странах - в Казахстане работает огромное количество инвестиционных банков, в Узбекистане их несколько. Я не сравниваю, я просто говорю. В России, понятно, их куча. Здесь нет ни одного, до нас не было. На самом деле, ниша для создания такого большого бизнеса открывается не так часто. Я ее увидел и решил, что это риск, который оправдан.
- Я думаю, вам также известно, что многие СМИ, в том числе российские писали, что Вы начали бизнес в Кыргызстане из-за того, что у вас хорошие связи с президентской семьей и его сыном Максимом Бакиевым. Насколько это правда?
- Я читал, естественно, все то, что пишут. На самом деле эта абсолютная ложь. Этот бизнес, во первых, чтобы поставить точки над «и», этот бизнес принадлежит на 100% мне. Я принимал все коммерческие риски на себя, капитализировал сам. Да, мы развиваемся, мы растем, но, собственно, мы даже на сегодняшний день не знаем, будет ли наш бизнес супердоходным, суперприбыльным.
- Вы чувствуете, что есть риски?
- Да, в любом новом бизнесе, где бы вы его ни начинали, в Штатах, в России, в Африке, абсолютно не имеет значение география, всегда существует риск. Именно потому, что нас никто сюда не звал, никто не приглашал. Это была моя инициатива и идея. Когда я обсуждал ее со своими друзьями, мне сказали, хорошо, ты это сделаешь, но может оказаться, что ты окажешься никому не нужен, или посчитают, что ты конкурируешь с государством или еще что-то. Я привык как бизнесмен оценивать риски и те риски, которые считаю разумными, принимать. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, я считаю, то, что пишут, не знаю, может быть, это зависть нашему быстрому успеху, может быть, заказные какие то вещи. Честно говоря, я не думаю об этом очень много, но могу совершенно точно сказать, мы работаем абсолютно без какой либо помощи президентской семьи или правительства и.т.
- В чем заключается ваш успех. У вас сильная команда, или идея?
- Ключ нашего успеха в нескольких вещах. Во первых, у нас действительно сильная команда. У нас работают люди, подобранные на 70-80% из граждан, которые родились и живут в этой стране, т.е это граждане Кыргызстана. Я реально считаю, что мы подобрали самую лучшую аналитическую финансовую команду, которая работает на сегодняшний день в стране.
Во-вторых, мы в отличие от наших конкурентов, единственная компания, у которой есть международная платформа. Т.е., мы имеем возможность, видение, как привлекать инвестиции извне, у нас свои офисы в Нью-Йорке, в Лондоне. Будем открывать в Москве, партнерские отношения в очень многих странах. Что так же важно, это то, что мы, так же понимая международные финансовые рынки, можем предложить нашим клиентам доступ на любой финансовый рынок в мире, в т.ч. развитые - Азия, Европа, США. Этого здесь не было. Мы первые, кто пришли и все это предложили, и реально рассказали, показали. Если говорить об управлении активами. Что такое современные принципы в прозрачности в корпоративном управлении, как это на практике может помочь бизнесу? Привлечение финансирования может быть более успешным с точки зрения просто управления своим бизнесом. Поэтому мы некоторая свежая струя на рынке, мы принесли такого , чего не было. Люди видят, что у нас очень сильная команда. И поэтому я считаю, что со всеми этими составляющими успех достаточно закономерен. Если бы начали продавать на рынке новые машины, например, никто бы не задавал вопрос, почему эта фирма успешная. У нас есть конкурентная преимущество, мы его четко понимаем.
- Вы сейчас упомянули клиентов?
- Да конечно, во-первых, мы этим очень гордимся, мы недавно выиграли тендер Фонда развития Кыргызской Республики как финансовый консультант, как управляющий активами. Мы считаем стратегическим для нас клиентом, потому что планы Фонда развития и наши планы очень схожи, слава богу. Так же мы недавно выиграли тендер Соц.фонда, как управляющая компания из их активов. Кроме этого, мы сотрудничаем с рядом частных предприятий АзияУниверсалБанк, Мегаком, их много.
- Есть ли у Вас клиенты в Средней Азии?
- Ну, как я сказал, наш фокус на данный момент направлен на Кыргызстан. Члены нашей команды до того, как перешли на работу МЖН, естественно, работали и в Казахстане, и в России, и в Штатах. У них есть очень длинный список проектов, в которых они лидировали, участвовали, но МЖН достаточно молодая компания. Мы сфокусировались на Кыргызстане. Но опять же, инвестиционный банк, основное его составляющее, это люди. Поэтому, для нас важно, что делали и чего добились те люди , которые работают на компанию . Сама компания без людей ничего не значит.
- Продолжая предыдущий вопрос, Вы еще являетесь членом совета директоров таких компаний, как аэропорт «Манас», Кыргызтелеком и т.д. Как у это получилось, что они открыли Вам свои двери?
- Я понял. Они на самом деле не открывали двери, они очень нас ждали. Эта была часть нашего мандата по управлению активами нашего Соцфонда, т.е., единственный способ, как мы можем эффективно управлять этими активами. Отступление небольшое сделаю. Опять же в прессе звучали обвинения о том, что, вот, пришли американцы, как меня только не называли, говорили, что я сотрудник Березовского, что собираемся захватить контроль над всеми основными стратегическими предприятиями Кыргызстана, аэропорт «Манас», все электрические станции и.т. Теперь рассказываю реальную ситуацию. Соцфонд владеет минаритарными пакетами акций этих компаний - это 3-4 %. У них, это, как правило, исторически, мы тут не причем. Они имели право по соглашению с этими компаниями (пропущено слово, прим. Ред) одного члена совета директоров из пяти или семи, на все остальные места члены совета директоров назначаются или фондом госимущества, или являются независимыми директорами, неважно. Значит, соответственно, все, что произошло - выиграв этот тендер, мы назначили свого из компании МЖМ, согласовав соц.фондом, вот на это одно место. Теперь давайте еще подумаем, что решает в совете директоров один голос? Абсолютно ничего. На самом деле, к сожалению, мы хотели бы иметь больше контроля, мы хотели бы иметь возможность более эффективно продвигать некоторые инициативы, опять же прозрачность корпоративного управления и.т.д. Но мы этого не можем делать, потому что наш один голос это абсолютное меньшинство в 100% случаях. Но все эти теории о захвате экономики Кыргызстана - это опять же от тех, кто не разбирается, или не хотят разобраться в том, что происходит, делают только обвинение.
- Очень много сплетен вокруг Вас, рассказывают, что вы являетесь главным консультантом этого Фонда развития. А как на самом деле? За свои консультации, сколько получаете, если это не бизнес секрет?
- Нет, это не бизнес секрет. Тут есть два компонента - как мы зарабатываем, кстати, это тоже будет публично доступная информация. Потому что, будут проходить аудиты, Фонд будет публиковать свою финансовую отчетность, как и мы, собственно. Мы получаем как финансовый консультант часовую ставку, которая абсолютно соразмерно с тем, что получают консалтинговые или аудиторские компании, которые работают на рынке Кыргызстана. Это по составляющей финансового консультирования, по составляющей брокерской деятельности. Мы, опять же, получаем достаточно рыночную ставку, как за представление брокерско-дилерских услуг. Это все можно будет сравнить. Потому что, это все будет опубликовано. То есть, фонд опубликует, сколько он заплатил за брокерскую, за консалтинговую, за юридические услуги. Я просто не знаю на сегодня, сколько это будет. Это будет зависеть от их активности на рынке ценных бумаг. Это будет зависеть от того, как часто они будут к нам обращаться. А на самом деле, мы, поскольку считаем фонд развития стратегическим партнером, были готовы работать за более низкую компенсацию.
- Насколько Вы можете содействовать в принятии решения Фондом развития как главный консультант?
-Мы можем рекомендовать.
-То есть, у Вас только рекомендательный голос?
- Рекомендательный. Они к нам обращаются с вопросом - оцените тот или иной проект в т.ч. и с точки зрения финансовых рисков. К примеру, к нам обращается правления Фонда развития: давайте возьмем финансировать Камбар-Ата-2, нас просят выделить 100 млн. долларов, как вам проект Камбар-Ата-2? . Мы ведем свою аналитику, экспертизы, но мы хотели бы, чтобы вы как наш консультант дали нам свою независимую оценку о тех условиях, и того, насколько этот проект безопасен или небезопасен для нас как для инвесторов? После чего мы пишем справку, предоставляем ее в Фонд развития. Дальше Фонд собирает совет директоров, который известно кого в себя включает - начиная от премьер-министра и.т. д. И они принимают решение выделить столько то, или не выделять, под какие условия и.т.д. То есть, мы даем свои консультации, их шансы - один к стам, решение принимается, естественно, правлением совета директоров в первую очередь.
- Много спора вокруг российского кредита в 300 млн. долларов. Одни говорят, почему нужно было его отдавать Фонду, когда они выданы под гарантию правительства? И якобы российская сторона не согласна на такие условия…
- Откуда у вас такое. Я первый раз от вас слышу, что Россию, что-то не устраивает в этой ситуации.
- Об этом пишут в СМИ …
- Мой ответ на это следующий. Взаимоотношения правительства и Фонда развития достаточно четко определены.
а) правительство является 100 процентным акционером Фонда развития.
б) Фонд развития несет стопроцентную ответственность за эти деньги перед правительством, Деньги плюс проценты. Т.е., на самом деле, там есть зеркальная структура обязательств, правительство КР - перед Россией, обязательства Фонда развития перед кыргызским правительством.
Учитывая состав совета директоров Фонда развития, я не вижу конфликта интересов. Потому что, не может быть такого, чтобы премьер-министр, когда он одевает шляпу председателя совета директоров Фонда развития, подпишется под решением, которое противоречит его интересам, его обязанностям как премьер министра страны. Или там, что Алапаев (глава нацбанка КР, прим. ред) подпишется под каким-то решением, которое противоречит интересам Нацбанка, или, что министр финансов поставит под риск те средства, которые он должен будет возвращать России.
- Почему кыргызская сторона вынуждена была создавать такую структуру, когда есть государственные институты, которые могут выполнять эти функции?
- Это мое личное мнение. Возможно, на меня кто-то обидится, но как экономист, наверное, могу говорить глупые вещи. На самом деле, у правительства на сегодняшний день, к сожалению, существует острая нехватка специалистов, которые владеют инструментами, знаниями, навыками, именно эффективного корпоративного управления. В принципе, наверное, это не секрет. Потому что, об этом говорил президент, что нужно привлекать молодые кадры, реструктурировать процессы экономического управления и.т. Но на сегодняшний день этого нет, это, наверное, займет какое то время.
Второе, это то, что уже на сегодняшний день Фонд на самом деле, если подумать, более жестко защищает именно сохранность этих денег, чем смогло бы сделать это правительство. Давайте сравним, как финансировало правительство Камбар-Ату и, как сейчас это делает Фонд. Правительство отдало эти деньги в электрические станции просто так, я даже не знаю, как ссуду, как грант, как бюджетное средство и все. Т.е., будет Камбар-Ата-2 работать эффективно, как будут потрачены эти деньги? Ну, есть какие то контролирующие органы, которые, наверное, за этим следят. А Фонд развития настоял на том, чтобы был изменен закон, чтобы эти деньги были выданы как кредитное средство, которые ложатся на баланс именно предприятия, которое называется АО Камбар-Ата-2, и их активы стоят в залоге. В случае, если не смогут расплатиться с этим кредитом, то, по крайней мере, как бы эти активы окажутся в прямом вложении, в распоряжении Фонда развития, который может потом попытаться рефинансировать этот кредит, или продать акции, продать какую то часть, привлечь финансирование через выпуск облигации. Т.е., он уже может каким то образом рефинансировать эти деньги. Но он будет нести полную 100% ответственность и они несут солидарную ответственность за то, чтобы эти деньги вернулись.
- Допускаете ли Вы вероятность того, что Фонд развития в чем-то может просчитаться по Камбар-Ате, не выполнить свою часть обязательств, и «завалить» проект? Вы не просчитывали такой риск?
- Никто от этого не застрахован. Я постараюсь ответить, но вопрос не очень корректный. Я, честно говоря, не вижу никаких специальных решений или рецептов, которые можно предписать Фонду развития, которые точно так же нельзя было бы предписать государству, если государство управляло бы этими деньгами. Мы можем смотреть на два фактора. Первый фактор - это управление рисками. У Фонда развития существует четкая стратегия управления рисками, которая будет корректироваться, дополняться и т.д. Является ли она 100% гарантией, что ничего не произойдет, я вам такой гарантии дать не могу. Ну, Господи, этих гарантий точно так же не было бы, если эти деньги остались бы в управлении государства. Это, пожалуй, единственная нормальная практика управления рисками. Их можно пытаться предусматривать и минимизировать.
